Я думала, что знаю, за кого вышла замуж. Я доверяла ему полностью и слепо — пока он не начал исчезать каждую первую субботу месяца. Любопытство взяло верх, и я последовала за ним в один дождливый день… и обнаружила секрет, о котором до сих пор не решаюсь рассказать.
Когда Джереми три года назад ворвался в переполненное книжное кафе, обливая меня кофе с промокшего пиджака, я и представить не могла, что однажды буду сидеть здесь, задаваясь вопросом — кто же на самом деле мой муж.
Он неловко суетился с салфетками, краснея, и всё извинялся. Тогда эта нелепая встреча казалась судьбой.
— Простите… я куплю вам другой латте, — сказал он.
— Только пообещайте, что этот не прольёте! — рассмеялась я.
Первые месяцы были волшебными. Джереми оставлял для меня записки в сумке, медленно танцевал со мной на кухне под шум готовящегося ужина, обнимал во время гроз, зная, как я их боюсь.
Через год он сделал предложение на том самом углу, где мы встретились впервые. Свадьба была скромной, но счастливой. Мы мечтали о будущем, о детях, о доме с садом.
Но у него была одна странная привычка. Каждую первую субботу месяца он исчезал.
— Пара дел, милая, — говорил он. — Куплю продукты по дороге.
Иногда он пропадал и по воскресеньям, объясняя это помощью тётушке Лине в саду. Я не сомневалась. Но чем дальше, тем сильнее он отдалялся.
За три дня до очередной «субботы» я установила GPS-трекер на его машину.
В тот дождливый день я следила за точкой на карте, пока она не остановилась у обветшалого дома на окраине. Я поехала туда. Дом был старым, покосившимся. Машина Джереми стояла у крыльца.
С дрожью в руках я постучала. Дверь открыла женщина лет шестидесяти и радушно пригласила меня:
— Вы к нам в группу? Заходите.
В гостиной стояли стулья кругом. На стене висела самодельная табличка: «Групповая терапия для тех, кто потерял супруга».
А в центре стоял мой муж.
Он держал фотографию и, плача, говорил:
— Три года прошло с тех пор, как рак забрал мою жену Ханну…
Я застыла. Ханна? Какая Ханна? Он уверял, что я — его первая любовь.
— Она мечтала о детях… мы даже имена выбрали… — продолжал он.
Когда наши взгляды встретились, он побледнел и выронил фото. Вынес меня на крыльцо и прошипел:
— Кловер?! Что ты здесь делаешь?
Я дрожала от слёз:
— Кто такая Ханна? Ты был женат? Ты всё это время лгал?
Он провёл руками по волосам, как зверь в ловушке:
— Ханна не настоящая! Я её выдумал.
— Выдумал?!
— Я с детства мечтал быть актёром. Родители заставили учиться бизнесу. А я… хожу по группам поддержки, играю роли. Сегодня — вдовец. В прошлом месяце — бывший алкоголик. В центре города я «больной раком»… Это тренировка.
У меня закружилась голова.
— Джереми, эти люди переживают настоящее горе! А ты используешь их как сцену!
— Это не игра! Я оттачиваю мастерство, скоро начну проходить кастинги…
Я ушла под дождём, не чувствуя холода. Он вернулся вечером с пакетом продуктов, как обычно, и умолял:
— Пожалуйста, никому не говори.
— Не говорить, что мой муж патологический лжец, использующий чужое горе ради «практики»?
С тех пор прошло три недели. Он спит в гостевой, ходит на цыпочках. Пытается объясниться. Но я не хочу слушать.
Доверие не просто сломано. Оно разбито в пыль. И никакие осколки уже не собрать.